"С этим мальчиком будьте поласковее - вы имеете дело с чувствительным, легковозбудимым гаденышем" (с)
Общие спасибы я уже выдал на месте после игры, персональные тоже, так что если и буду повторяться в более структурированной форме, то чуть позже.
А пока что решил потрясти стариной и написать персонажный отчет. От первого лица не получилось, но все таки персонажный.
И да, все-таки два спасиба будет прям щас:
Ренджи - за игру, персонажа и завязку
Ашер - ты сам все знаешь.
В основном, отчет писался именно для вас ))
внезапне многа букафф, но эмоций под ними еще больше и сорри за сумбурПоследние несколько месяцев Роджер плохо спит. Последние несколько месяцев Роджеру снятся кошмары. Последние несколько месяцев Роджер начинает ненавидеть самого себя и свою хваленую гениальность. На кой черт, спрашивается, тебе нужны твои мозги, Обри, если наибольшую пользу из тебя смогли извлечь разве что нацисты, а теперь ты вынужден смотреть, как твой любимый человек медленно умирает. Да, с гротескными, по-военному пошловатыми шуточками, с такой привычной улыбкой и смехом… но он умирает! И ты со всеми своими мозгами ничего не можешь с этим сделать. Хоть разбей себе голову об стену и размажь эти самые мозги по этой самой стене. Может быть, тогда среди разводов серой и «гениальной» массы ты увидишь, наконец, нужную формулу.
Последние несколько месяцев Роджер видит сны про лагеря, которых лучше бы не было, опыты, о которых ничего не может вспомнить, пытки, о которых предпочел бы не вспоминать, смерти, которых не должно было быть. И он был бы даже не против. Но к этому примешивались формулы, цепочки ДНК, опутывающие Брайана, впивающиеся в его кожу, пробирающиеся по венам, стремительно высасывающими жизнь. И все это под аккомпанемент тикающего счетчика. Роджер знает, что это за часы. Они стоят на обратном отсчете времени жизни Брайана, и Обри не знает, сколько там еще осталось.
Днем он привычно отшучивается и ругается с Брайаном, гоняющим его на пробежки и тренировки. И если быть честным, это дает свои положительные результаты – Роджер вот-вот перешагнет рубеж с цифрой 40, но выглядит значительно моложе. На официальных приемах и конференциях, куда он регулярно приглашен, как светило, гордость Великобритании, герой Второй Мировой итэдэитэпэ, светские львицы шепотом на ушко объясняют своим более молодым и наивным подружкам, что строить глазки этому гению бесполезно, т.к. закоренелый холостяк и вообще он уже женат и любовница у него тоже есть. Жену зовут Биология, а любовницу – Генетика, так что все места, леди, заняты и ловить тут нечего. Роджера подобное мнение о себе вполне устраивает и делиться о том, кто действительно занял все места в его голове, сердце, доме и постели, он не считает нужным. Разделить печальную судьбу Алана Тьюринга Обри не жаждет.
После утренних экзекуций Брайана, Роджер сбегает от него в лабораторию и продолжает насиловать собственные мозги. Должен быть способ, метод, формула, вакцина. Что угодно. Любому действию можно найти противодействие. То, что придумано и совершено одним, может быть исправлено другим. Должен быть способ замедлить стремительное старение организма, подвергшегося неизвестно каким вмешательствам. А Брайан смеется, ссылаясь на судьбу и готовность мириться с ней, отрывается на преступниках в образе Юнион Джека, шутит, что завещает Роджеру свой костюм супер-героя и говорит, что такому, как он, действительно, наверное, лучше умереть и унести с собой в могилу результаты того, что делали с ним нацисты.
В такие моменты Роджеру хочется закричать и ударить Брайана, лишь бы тот заткнулся. Или ударил в ответ и все равно заткнулся. Но Роджер молчит, пожимает плечами, берет у Брайана очередную порцию анализов и снова закрывается в лаборатории.
Но гений он и есть гений, поэтому когда в глазах уже начинает рябить от повторяющихся цепочек цифр и провала за провалом, Роджер расслабляется и садится за свой менее значительный для него проект – генетическую дактилоскопию. Этот метод еще только разрабатывается, много спорных моментов, много условностей и переменных, но когда он сложится в четкую систему, то полиции должно стать существенно проще с поимкой преступников и доказательствами вины. Это почти так же интересно, как анализировать и сопоставлять известные случае мутаций, информация о которых регулярно попадает к нему из разных источников.
Но это все игрушки для разгрузки усталого мозга. Потому что главная задача еще не решена и Роджер снова возвращается к анализам Брайана, формулам, догадкам и провалам.
Приглашение на «СтаркЭкспо-54» не становится для него неожиданностью, да и новых лиц среди ученых в списке приглашенных нет. Все друг о друге слышали, кто-то знаком с кем-то больше, кто-то меньше, но сюрпризов не предвидится.
Пока только закрытая вечеринка для «своих». Презентации и официоз начнутся позже. Пока можно было бы расслабиться, но нет, именно сейчас самое время в неофициальной обстановке есть шанс найти кого-то, кто поможет, кто подкинет свежую идею или поделится опытом. Роджер верит, что в таком скопище гениев не может не найтись решение одной (всего одной!) его проблемы. Судьбы мира это прекрасно – но его сейчас заботит судьба его персонального маленького мира, где, смеясь и отшучиваясь, медленно умирает его любимый человек.
Пока что Роджер скучает немного в стороне от основной массы бурно общающегося народа, обеспокоенно посматривая на входную дверь – Брайану опять с утра было нехорошо, и он сказал, что приедет чуть позже. Опоздание пока не так уж затягивалось, но беспокойство стало уже постоянной спутницей Роджера. Поэтому облегченно выдохнул он только в тот момент, когда в зал бодрым шагом влетел Флэтсворт, чуть ли не как флагом размахивая его подтяжками: «Вот! Я их нашел!» Роджер мысленно поблагодарил громкие разговоры и увлеченность беседой окружающих, надеясь, что никто не заметил выходки его «телохранителя» и аккуратно, но быстро, выпихнул Брайана обратно в коридор, забрал подтяжки, нашипел, выслушал начало вечного соло Брайана на приемах «Мне тут скучно» и вернулся обратно в зал (заглянув по дороге в уборную и надев так заботливо привезенный предмет гардероба).
Дальше вечер потек привычно, размеренно, немного затянуто, как обычно и бывает на подобных вечерах с вежливыми улыбками, общими разговорами, звоном бокалов и быстрым перебором в голове списка приглашенных и их проектов и компетентностей. Роджер не собирался отказываться о своей идеи и ему нужен был кто-то. Оставалось только понять, кто именно.
Мелькали лица, менялись темы, Роджер на автомате в очередной раз кратко обрисовывал суть своего метода генетической дактелоскопии, выслушивал восторги, вежливо улыбался и отвечал на комплименты и понемногу начинал приходить в отчаяние – настороженная отчужденность все ярче проступала сквозь флер дружелюбия и видимость желания сотрудничества между представителями государств.
В какой-то момент переливания из пустого в порожнее, ах, простите, научной дискуссии и обмена мнениями и результатами по новым проектам на импровизированном круглом столе между коллегами-гениями-учеными, раздался выстрел и упал человек – ученый-немец (Роджер даже помнил его по каким-то старым встречам еще до войны). Тут же началась суета, Роджер поднялся было с дивана выяснить, чем он может помочь, но был остановлен коротким взглядом, такой же короткой тихой командой «Не вставай!» - в этой ситуации заканчивались права Роджера и начиналась компетенция Брайана. В такие моменты у Обри не возникало даже мысли не послушаться партнера (не первый раз уже жесткая манера Брайана превращаться из улыбчивого вояки-парня в авторитарного профессионала спасала Роджеру жизнь).
Обри невпопад успел подумать, что, возможно, именно это спасло их отношения – умение вовремя отойти на второй план, отдавая право действовать тому, кто сейчас наиболее компетентен. Поэтому Брайан ворчал, но послушно сдавал анализ за анализом, давал себя осматривать и отвечал на повторяющиеся раз за разом вопросы. Поэтому Роджер сейчас послушно опустился обратно на диван. Не в том уже возрасте, чтобы глупо геройствовать – да и героев тут без него хватит – вон как суетятся. Правда, что-то безрезультатно.
Дальше больше, вечер перестал быть томным, скомкавшись в череду других не летальных, но не менее неприятных инцидентов. Среди всей этой неразберихи Роджер с истинно британской методичностью продолжал искать нужного ему человека.
Присутствующие на вечере постепенно теряли свои лица, превращаясь из людей в маленькие персонификации стран, из которых они приехали. Много шума, много деклараций о намерениях, подспудные замалчивания, недоверчивые взгляды, общая напряженность, набирающая обороты по мере очередной неприятности. Среди всего этого скопления неявной политики к Роджеру обратилась тихая женщина в национальной японской одежде. И Обри увидел человека. С удивлением для себя, потому что именно с этой стороны он не ожидал – слишком свежи еще были воспоминания о том, на чьей стороне была Япония. Но перед ним стояло не государство – это была просто спокойная женщина-ученый, со своими такими же личными как у него проблемами, страхами и стремлениями. Она нуждалась в помощи и предлагала посильную помощь в ответ. Казалось, что шум неразберихи куда-то отдалился, пока они разговаривали. Роджер согласился помочь и с благодарностью принял ответные намерения. К сожалению, при всей схожести интересов и стремлений, и взаимном интересе к работе, госпожа Накатоми не могла помочь Брайану. Но Роджер был уже благодарен хотя бы за попытку и желание.
Разговор с Владимиром и Аленой Москвиными тоже не приблизил его к разгадке. Хотя общая информация, которую смогли (или захотели) выдать ему советский ученый и его супруга-валькирия была интересна и в чем-то проливала свет на положение вещей. Но и они не могли помочь, даже если бы и хотели. К Алене были применены явно другие методы. Взаимные вежливые пожелания удачи в работе, слова благодарности. Советская пара нравилась ему, хотя они слишком отличались от него. Наверное, он с удовольствием пообщался побольше с Владимиром, мозги и точка зрения этого человека вызывали уважение, серьезность и сила его жены, четко и лаконично ответившей на его вопросы, подкупала, но сейчас было не то время и не то место. Роджер не знал, будет ли еще шанс, но ему нужно было двигаться дальше. Понемногу он начал напоминать себе маньяка с идеей-фикс.
Предмет его мании все еще не отставал от него ни на шаг, удерживая на лице все ту же задорную улыбку. Но настороженные взгляды, охватывающие все пространство, говорили о том, что Брайан близок к тому, чтобы просто взвалить Роджера на плечо и увезти из этого уже не потенциально опасного места. Такой исход Обри не устраивал, нужно было действовать быстрее.
Когда Роджер был уже готов признать, что здесь ему ловить нечего и согласиться уехать, чтобы снова и снова пропадать в лаборатории, решая неприступную задачу, судьба все-таки решила вознаградить ученого за все переживания и посчитала его попытки достойными подарка.
К Роджеру подошла супруга Келвина Джонсона, военного хирурга, доведенного в этот вечер уже почти то ли до истерики, то ли до нервного срыва, и протянула ему пробирку. На удивленный взгляд Обри женщина пояснила, что очень хочет сделать ему подарок и в этой пробирке – кровь Геннадия Семипальцева, еще одного советского делегата (кажется, разве что совсем тупой не понял на этом вечере, что мистер Семипальцей представитель определенных органов, приставленный к чете Москвиных). Предвосхищая второй логичный вопрос Обри, миссис Джонсон пояснила, что Семипальцев не совсем тот, кем кажется, да и возраста у него побольше, чем он выглядит.
Дальше по ощущениям Роджера время вокруг него застыло. Совсем. Он плохо помнил, поблагодарил ли женщину, как ворвался в лабораторию Старка, не задумываясь, почему она открыта. Отдал короткий приказ Брайану не мешать и не давать, чтобы ему мешали. Он знал, что теперь, пока Флэтсфорт в сознании, никто не оторвет его от работы. Защелкали приборы, замелькали цифры, зашипели реагенты. Клубки нитей ДНК и длинных формул из кошмаров Роджера начали послушно распутываться, выстраиваясь единственно правильной цепочкой. Где-то на периферии он услышал, что к нему кто-то обращается, он отмахнулся, услышал голос Флэтсворта и присутствие лишних пропало. В ушах снова затикал счетчик. Нет! Просто адреналин захлестнул с головой, казалось, заместил все остальные составляющие крови. Казалось, что руки вот-вот затрясутся и он обязательно что-то уронит. Но вместе с этим он как-будто превратился в идеально отлаженный механизм, который действует по единственно возможному алгоритму. И либо закончит работу, либо сгорит. Обри почти физически чувствовал как воздух вокруг него разве что не трещит, плавясь на напряжения. А дальше… Если от завершения работы можно испытывать оргазм, то именно его ощутил Роджер Обри, когда все расчеты были закончены и аппаратура выдала колбу с готовой сывороткой. Роджер не знал, сколько прошло времени между вдохом начала работы и выдохом, с которым он ввел сыворотку Брайану. Сомнений не было, Роджер просто знал, что его задача выполнена. Он не мог ошибиться, потому что тогда это значило бы, что нацисты, проиграв в войне, все таки победили, разрушив его мир. Но он победил тех, кто даже после своего поражения мог отобрать у него единственное, что имело для него настоящий смысл. Теперь можно было улыбнуться и даже пошутить, что, похоже, уже завтра утром он пожалеет о своем открытии. Понемногу начал отпускать адреналин и мир вокруг погрузился в легкий туман, чуть поплыл. Роджер как через вату слышал, что ему говорит снова подошедшая и поздравляющая с успехом миссис Джонсон. Он непонимающе смотрит на нее, когда она просит поделиться с ней результатами. Пытается ей объяснить, что эта сыворотка будет ей бесполезна, т.к. делалась персонально для одного человека – другим она просто не поможет. Тут же разум встряхивает сам себя и Обри понимающе кивает, передавая миссис Джонсон записи по извлеченному из крови Семипальцева чистому составу. Дальше она сама разберется, что с ним делать. Ему все равно, он уже выполнил свою задачу. Сейчас от Обри можно было бы попросить о чем угодно, он бы не задумываясь отдал все наработки даже по самым опасным идеям, выдал 4 имевшиеся у него с собой таблетки старого лагерного проекта «динамитная шашка», расписал бы формулы состава таблеток, описал бы процессы на организм. Это все уже было неважно. В сознании светилось одно – Брайан больше не умирает. У него получилось.
Можно было уезжать.
И да, несмотря на все "великобританство" нашей пары, саунд будет итальянский, потому что у мне снова сделали вкусно и красиво и лав-стори с хэппи-эндом
Прослушать или скачать Il Divo Ti Amero бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать Il Divo Sei Parte Ormai di Me бесплатно на Простоплеер
Так, надо остановиться, пока я половину репертуара Il Divo сюда не перепостил. Ну, в общем, ощущения Роджера Обри примерно понятны ))
А пока что решил потрясти стариной и написать персонажный отчет. От первого лица не получилось, но все таки персонажный.
И да, все-таки два спасиба будет прям щас:
Ренджи - за игру, персонажа и завязку
Ашер - ты сам все знаешь.
В основном, отчет писался именно для вас ))
внезапне многа букафф, но эмоций под ними еще больше и сорри за сумбурПоследние несколько месяцев Роджер плохо спит. Последние несколько месяцев Роджеру снятся кошмары. Последние несколько месяцев Роджер начинает ненавидеть самого себя и свою хваленую гениальность. На кой черт, спрашивается, тебе нужны твои мозги, Обри, если наибольшую пользу из тебя смогли извлечь разве что нацисты, а теперь ты вынужден смотреть, как твой любимый человек медленно умирает. Да, с гротескными, по-военному пошловатыми шуточками, с такой привычной улыбкой и смехом… но он умирает! И ты со всеми своими мозгами ничего не можешь с этим сделать. Хоть разбей себе голову об стену и размажь эти самые мозги по этой самой стене. Может быть, тогда среди разводов серой и «гениальной» массы ты увидишь, наконец, нужную формулу.
Последние несколько месяцев Роджер видит сны про лагеря, которых лучше бы не было, опыты, о которых ничего не может вспомнить, пытки, о которых предпочел бы не вспоминать, смерти, которых не должно было быть. И он был бы даже не против. Но к этому примешивались формулы, цепочки ДНК, опутывающие Брайана, впивающиеся в его кожу, пробирающиеся по венам, стремительно высасывающими жизнь. И все это под аккомпанемент тикающего счетчика. Роджер знает, что это за часы. Они стоят на обратном отсчете времени жизни Брайана, и Обри не знает, сколько там еще осталось.
Днем он привычно отшучивается и ругается с Брайаном, гоняющим его на пробежки и тренировки. И если быть честным, это дает свои положительные результаты – Роджер вот-вот перешагнет рубеж с цифрой 40, но выглядит значительно моложе. На официальных приемах и конференциях, куда он регулярно приглашен, как светило, гордость Великобритании, герой Второй Мировой итэдэитэпэ, светские львицы шепотом на ушко объясняют своим более молодым и наивным подружкам, что строить глазки этому гению бесполезно, т.к. закоренелый холостяк и вообще он уже женат и любовница у него тоже есть. Жену зовут Биология, а любовницу – Генетика, так что все места, леди, заняты и ловить тут нечего. Роджера подобное мнение о себе вполне устраивает и делиться о том, кто действительно занял все места в его голове, сердце, доме и постели, он не считает нужным. Разделить печальную судьбу Алана Тьюринга Обри не жаждет.
После утренних экзекуций Брайана, Роджер сбегает от него в лабораторию и продолжает насиловать собственные мозги. Должен быть способ, метод, формула, вакцина. Что угодно. Любому действию можно найти противодействие. То, что придумано и совершено одним, может быть исправлено другим. Должен быть способ замедлить стремительное старение организма, подвергшегося неизвестно каким вмешательствам. А Брайан смеется, ссылаясь на судьбу и готовность мириться с ней, отрывается на преступниках в образе Юнион Джека, шутит, что завещает Роджеру свой костюм супер-героя и говорит, что такому, как он, действительно, наверное, лучше умереть и унести с собой в могилу результаты того, что делали с ним нацисты.
В такие моменты Роджеру хочется закричать и ударить Брайана, лишь бы тот заткнулся. Или ударил в ответ и все равно заткнулся. Но Роджер молчит, пожимает плечами, берет у Брайана очередную порцию анализов и снова закрывается в лаборатории.
Но гений он и есть гений, поэтому когда в глазах уже начинает рябить от повторяющихся цепочек цифр и провала за провалом, Роджер расслабляется и садится за свой менее значительный для него проект – генетическую дактилоскопию. Этот метод еще только разрабатывается, много спорных моментов, много условностей и переменных, но когда он сложится в четкую систему, то полиции должно стать существенно проще с поимкой преступников и доказательствами вины. Это почти так же интересно, как анализировать и сопоставлять известные случае мутаций, информация о которых регулярно попадает к нему из разных источников.
Но это все игрушки для разгрузки усталого мозга. Потому что главная задача еще не решена и Роджер снова возвращается к анализам Брайана, формулам, догадкам и провалам.
Приглашение на «СтаркЭкспо-54» не становится для него неожиданностью, да и новых лиц среди ученых в списке приглашенных нет. Все друг о друге слышали, кто-то знаком с кем-то больше, кто-то меньше, но сюрпризов не предвидится.
Пока только закрытая вечеринка для «своих». Презентации и официоз начнутся позже. Пока можно было бы расслабиться, но нет, именно сейчас самое время в неофициальной обстановке есть шанс найти кого-то, кто поможет, кто подкинет свежую идею или поделится опытом. Роджер верит, что в таком скопище гениев не может не найтись решение одной (всего одной!) его проблемы. Судьбы мира это прекрасно – но его сейчас заботит судьба его персонального маленького мира, где, смеясь и отшучиваясь, медленно умирает его любимый человек.
Пока что Роджер скучает немного в стороне от основной массы бурно общающегося народа, обеспокоенно посматривая на входную дверь – Брайану опять с утра было нехорошо, и он сказал, что приедет чуть позже. Опоздание пока не так уж затягивалось, но беспокойство стало уже постоянной спутницей Роджера. Поэтому облегченно выдохнул он только в тот момент, когда в зал бодрым шагом влетел Флэтсворт, чуть ли не как флагом размахивая его подтяжками: «Вот! Я их нашел!» Роджер мысленно поблагодарил громкие разговоры и увлеченность беседой окружающих, надеясь, что никто не заметил выходки его «телохранителя» и аккуратно, но быстро, выпихнул Брайана обратно в коридор, забрал подтяжки, нашипел, выслушал начало вечного соло Брайана на приемах «Мне тут скучно» и вернулся обратно в зал (заглянув по дороге в уборную и надев так заботливо привезенный предмет гардероба).
Дальше вечер потек привычно, размеренно, немного затянуто, как обычно и бывает на подобных вечерах с вежливыми улыбками, общими разговорами, звоном бокалов и быстрым перебором в голове списка приглашенных и их проектов и компетентностей. Роджер не собирался отказываться о своей идеи и ему нужен был кто-то. Оставалось только понять, кто именно.
Мелькали лица, менялись темы, Роджер на автомате в очередной раз кратко обрисовывал суть своего метода генетической дактелоскопии, выслушивал восторги, вежливо улыбался и отвечал на комплименты и понемногу начинал приходить в отчаяние – настороженная отчужденность все ярче проступала сквозь флер дружелюбия и видимость желания сотрудничества между представителями государств.
В какой-то момент переливания из пустого в порожнее, ах, простите, научной дискуссии и обмена мнениями и результатами по новым проектам на импровизированном круглом столе между коллегами-гениями-учеными, раздался выстрел и упал человек – ученый-немец (Роджер даже помнил его по каким-то старым встречам еще до войны). Тут же началась суета, Роджер поднялся было с дивана выяснить, чем он может помочь, но был остановлен коротким взглядом, такой же короткой тихой командой «Не вставай!» - в этой ситуации заканчивались права Роджера и начиналась компетенция Брайана. В такие моменты у Обри не возникало даже мысли не послушаться партнера (не первый раз уже жесткая манера Брайана превращаться из улыбчивого вояки-парня в авторитарного профессионала спасала Роджеру жизнь).
Обри невпопад успел подумать, что, возможно, именно это спасло их отношения – умение вовремя отойти на второй план, отдавая право действовать тому, кто сейчас наиболее компетентен. Поэтому Брайан ворчал, но послушно сдавал анализ за анализом, давал себя осматривать и отвечал на повторяющиеся раз за разом вопросы. Поэтому Роджер сейчас послушно опустился обратно на диван. Не в том уже возрасте, чтобы глупо геройствовать – да и героев тут без него хватит – вон как суетятся. Правда, что-то безрезультатно.
Дальше больше, вечер перестал быть томным, скомкавшись в череду других не летальных, но не менее неприятных инцидентов. Среди всей этой неразберихи Роджер с истинно британской методичностью продолжал искать нужного ему человека.
Присутствующие на вечере постепенно теряли свои лица, превращаясь из людей в маленькие персонификации стран, из которых они приехали. Много шума, много деклараций о намерениях, подспудные замалчивания, недоверчивые взгляды, общая напряженность, набирающая обороты по мере очередной неприятности. Среди всего этого скопления неявной политики к Роджеру обратилась тихая женщина в национальной японской одежде. И Обри увидел человека. С удивлением для себя, потому что именно с этой стороны он не ожидал – слишком свежи еще были воспоминания о том, на чьей стороне была Япония. Но перед ним стояло не государство – это была просто спокойная женщина-ученый, со своими такими же личными как у него проблемами, страхами и стремлениями. Она нуждалась в помощи и предлагала посильную помощь в ответ. Казалось, что шум неразберихи куда-то отдалился, пока они разговаривали. Роджер согласился помочь и с благодарностью принял ответные намерения. К сожалению, при всей схожести интересов и стремлений, и взаимном интересе к работе, госпожа Накатоми не могла помочь Брайану. Но Роджер был уже благодарен хотя бы за попытку и желание.
Разговор с Владимиром и Аленой Москвиными тоже не приблизил его к разгадке. Хотя общая информация, которую смогли (или захотели) выдать ему советский ученый и его супруга-валькирия была интересна и в чем-то проливала свет на положение вещей. Но и они не могли помочь, даже если бы и хотели. К Алене были применены явно другие методы. Взаимные вежливые пожелания удачи в работе, слова благодарности. Советская пара нравилась ему, хотя они слишком отличались от него. Наверное, он с удовольствием пообщался побольше с Владимиром, мозги и точка зрения этого человека вызывали уважение, серьезность и сила его жены, четко и лаконично ответившей на его вопросы, подкупала, но сейчас было не то время и не то место. Роджер не знал, будет ли еще шанс, но ему нужно было двигаться дальше. Понемногу он начал напоминать себе маньяка с идеей-фикс.
Предмет его мании все еще не отставал от него ни на шаг, удерживая на лице все ту же задорную улыбку. Но настороженные взгляды, охватывающие все пространство, говорили о том, что Брайан близок к тому, чтобы просто взвалить Роджера на плечо и увезти из этого уже не потенциально опасного места. Такой исход Обри не устраивал, нужно было действовать быстрее.
Когда Роджер был уже готов признать, что здесь ему ловить нечего и согласиться уехать, чтобы снова и снова пропадать в лаборатории, решая неприступную задачу, судьба все-таки решила вознаградить ученого за все переживания и посчитала его попытки достойными подарка.
К Роджеру подошла супруга Келвина Джонсона, военного хирурга, доведенного в этот вечер уже почти то ли до истерики, то ли до нервного срыва, и протянула ему пробирку. На удивленный взгляд Обри женщина пояснила, что очень хочет сделать ему подарок и в этой пробирке – кровь Геннадия Семипальцева, еще одного советского делегата (кажется, разве что совсем тупой не понял на этом вечере, что мистер Семипальцей представитель определенных органов, приставленный к чете Москвиных). Предвосхищая второй логичный вопрос Обри, миссис Джонсон пояснила, что Семипальцев не совсем тот, кем кажется, да и возраста у него побольше, чем он выглядит.
Дальше по ощущениям Роджера время вокруг него застыло. Совсем. Он плохо помнил, поблагодарил ли женщину, как ворвался в лабораторию Старка, не задумываясь, почему она открыта. Отдал короткий приказ Брайану не мешать и не давать, чтобы ему мешали. Он знал, что теперь, пока Флэтсфорт в сознании, никто не оторвет его от работы. Защелкали приборы, замелькали цифры, зашипели реагенты. Клубки нитей ДНК и длинных формул из кошмаров Роджера начали послушно распутываться, выстраиваясь единственно правильной цепочкой. Где-то на периферии он услышал, что к нему кто-то обращается, он отмахнулся, услышал голос Флэтсворта и присутствие лишних пропало. В ушах снова затикал счетчик. Нет! Просто адреналин захлестнул с головой, казалось, заместил все остальные составляющие крови. Казалось, что руки вот-вот затрясутся и он обязательно что-то уронит. Но вместе с этим он как-будто превратился в идеально отлаженный механизм, который действует по единственно возможному алгоритму. И либо закончит работу, либо сгорит. Обри почти физически чувствовал как воздух вокруг него разве что не трещит, плавясь на напряжения. А дальше… Если от завершения работы можно испытывать оргазм, то именно его ощутил Роджер Обри, когда все расчеты были закончены и аппаратура выдала колбу с готовой сывороткой. Роджер не знал, сколько прошло времени между вдохом начала работы и выдохом, с которым он ввел сыворотку Брайану. Сомнений не было, Роджер просто знал, что его задача выполнена. Он не мог ошибиться, потому что тогда это значило бы, что нацисты, проиграв в войне, все таки победили, разрушив его мир. Но он победил тех, кто даже после своего поражения мог отобрать у него единственное, что имело для него настоящий смысл. Теперь можно было улыбнуться и даже пошутить, что, похоже, уже завтра утром он пожалеет о своем открытии. Понемногу начал отпускать адреналин и мир вокруг погрузился в легкий туман, чуть поплыл. Роджер как через вату слышал, что ему говорит снова подошедшая и поздравляющая с успехом миссис Джонсон. Он непонимающе смотрит на нее, когда она просит поделиться с ней результатами. Пытается ей объяснить, что эта сыворотка будет ей бесполезна, т.к. делалась персонально для одного человека – другим она просто не поможет. Тут же разум встряхивает сам себя и Обри понимающе кивает, передавая миссис Джонсон записи по извлеченному из крови Семипальцева чистому составу. Дальше она сама разберется, что с ним делать. Ему все равно, он уже выполнил свою задачу. Сейчас от Обри можно было бы попросить о чем угодно, он бы не задумываясь отдал все наработки даже по самым опасным идеям, выдал 4 имевшиеся у него с собой таблетки старого лагерного проекта «динамитная шашка», расписал бы формулы состава таблеток, описал бы процессы на организм. Это все уже было неважно. В сознании светилось одно – Брайан больше не умирает. У него получилось.
Можно было уезжать.
И да, несмотря на все "великобританство" нашей пары, саунд будет итальянский, потому что у мне снова сделали вкусно и красиво и лав-стори с хэппи-эндом
Прослушать или скачать Il Divo Ti Amero бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать Il Divo Sei Parte Ormai di Me бесплатно на Простоплеер
Так, надо остановиться, пока я половину репертуара Il Divo сюда не перепостил. Ну, в общем, ощущения Роджера Обри примерно понятны ))
@темы: RPG, отчеты и их заменители
-
-
27.08.2015 в 17:15Все честно рассказали, кстати.
Алена не считает что информацию о том что с ней делали надо как-то скрывать. А состав коктейля она все равно не знает, увы.
Спасибо за игру) Вы были оплотом спокойствия во всей нашей суете)
-
-
27.08.2015 в 17:57Ну, Роджер так и понял. И в принципе вы действительно не могли ему помочь. У него потом мелькнула шальная мысль, что если все таки вколоть Брайану женские гормоны, но они оба решили сразу же, что это ваще не вариант понятно-почему ))
Ооо, это просто не было видно, сколько внутренних леммингов в этот момент орали и бегали кругами в голове Роджера )) Хорошо, что это не проявилось ))
Кстати, Алена ему, видимо, понравилась еще и потому, что она была т.с. женским воплощением Флэтсворта. Ну и строгий белый костюм и весь общий облик просто завораживал )) Роджер никогда не думал, что сила может быть столь женственна, при это оставаясь такой силой. Другие присутствовавшие женщины были тоже сильными, но у Алены это сочетание было совсем в других пропорциях и на другом замешано. Действительно точнее определения чем "валькирия" подобрать сложно.
-
-
28.08.2015 в 16:16И это меня на тебе замкнуло и сосредоточило. По этому читать что ты пишешь мне очень приятно. Просто как в теплой воде лежишь.
Спасибо тебе за все
-
-
01.09.2015 в 09:09Этот эпический момент, когда британские ученые таки всех уделали Ж)))
Спасибо огромное, за игру и за персонажей, мы с Юми за вас болели Ж)
он вон даже ставил вам в коктейли голубые трубочки и розовые зонтики