"Тебя б так пронесло", - подумал Мюллер (с)

[neues-tagebuch]

Интересно, это просто книжку перечитываем или близость Дороги? Или все вместе подействовало?

Не, не то чтобы накрыло Хитреца... но что-то погрустнел Лукавый...

Вообще в этот раз Дорога проявляется просто таки чудеса нетерпения... тянется к греку, тянет...

Мало нам чокнутого вампира, давайте еще и у Лукавого чутка башню сдвинем...

кусочки мозаики-памяти (?)

...Ах, как божественно, как безбожно хороша была черноглазая Дриопа, дочь племени дриопов, лесная нимфа по матери! Как глуп был смертный муж ее Андремон, не оценивший врученного ему сокровища! - глуп и жесток был Андремон, злобно бил он несчастную Дриопу, портя синяками прекрасное лицо нимфы! Не стерпел Гермий, плененный хрупкой прелестью несчастной - плохо кончил зверь-Андремон, подвернувшись под удар невидимого жезла-кадуцея, и смеялась на похоронах мужа невинная нимфа, уже беременная от Гермия.



От него, неутомимого любовника, великого бога, лучшего в мире, единственного и неповторимого... неистощима была Дриопа как в любви, так и в славословиях!



Только увидев новорожденного сына своего, которого черноглазая Дриопа равнодушно бросила в лесу, даже не удосужившись обмыть младенца и завернуть его в покрывало - только тогда понял Лукавый, за что покойный Андремон бил жену, как Зевс восставших титанов. Понял и спустился в Аид, нашел там тень Андремонову и щедро поил ее кровью жертвенной коровы, возвращая мертвому память, а потом долго беседовали убитый и убийца, Андремон и Гермий-Лукавый, Гермий-Простак, Гермий-Рогач...



Сын любвеобильной Дриопы от мужа-Андремона, юный Амфис, удался не в мать и не в отца (странно, что это не заинтересовало Лукавого раньше!), но сын белогрудой нимфы от него, Гермия... Это уже ни в какой кувшин не лезло!



Младенец возился и хныкал, а Лукавый тупо смотрел на сына - рогатого, козлоногого, покрытого темной и густой шерстью, остроухого, смуглого...



Не год, не два прятались потом от Лукавого дикие сатиры, пока остыл да успокоился Гермий, а вместо нимфы Дриопы встало в лесу дерево, раз в год цветущее белоснежным цветом, но плодов не приносящее - говорят, покарали дерзкую Дриопу боги за то, что обрывала она лепестки священного лотоса... вот только неизвестно, кто именно карал и вообще - причем тут лотос?!



Ни при чем.



А младенца Гермий отнес Семье показать. И стоял, как оплеванный, смех слушал, шуточки терпел, зубы сцепил, на Арея не бросился, когда тот предложил назвать новорожденного Паном, то есть (как подчеркнул сам Арей) "всехним".



- Всеобщим, - с ухмылкой поправил Аполлон, не любивший солдатских замашек Арея. - Тем, кто всем нравится... как мамочка его.



И это снес Гермий (правда, у Арея потом любимый шлем пропал, искали - не нашли, а когда нашли, то полон был шлем до краев... "шлем изобилия", как бросил Мом-насмешник); промолчал Лукавый, дождался, пока Зевс-отец кивнет благосклонно - дескать, пускай живет себе внучок, Семья не возражает - дождался и отнес Пана к Дионису на воспитание.



Так и прижился маленький Пан в свите Диониса. Освоился, вырос, бегал среди сатиров и буйно-пьяных менад; пастухам да охотникам покровительствовал, как и сам Гермий, каждый лес своим считал... козлоногий, козлорогий, лохматый весельчак и лентяй, зовущий Гермия "папой", а Вакха-Диониса - "дядей".



Одно странно: нахмурится невзначай Пан, глянет исподлобья, а то и засвистит-заулюлюкает... будь ты человек, будь ты бог или чудовище, бежать тебе прочь, слепо нестись, не разбирая дороги, не понимая, что погнало тебя, как слепни лошадь...



Паника, одним словом.



А так ничего - хороший бог вырос, правильный, разве что лицом не вышел, так с лица воды не пить; и не все нимфы переборчивы.



Некоторым что чудо, что чудовище - все едино.



(с) Г.Л.Олди "Герой должен быть один"